Свято-Георгиевский храм хутор Ленина города Краснодара
Группа в контакте Хуторское Казачье Общество "Курень Каширинский" Хуторское Казачье Общество "Курень Каширинский" Детская школа искусств "Овация" Здоровое поколение Кубани
14.03.03

У них на масленице жирной водились русские блины

На масленице всё Елохово, вместе со всею народною Москвою, было пропитано масленичным духом. <...> Поздравитель-вертопрах разлетелся к купцу с поздравлением:
— С широкой Масленицей! Блины изволили кушать? Но встретил грозную отповедь:
— Уйди ты! Разве я не православный?

С. Н. Дурылин. В своём углу

 

В былые времена блины «изволила кушать» вся Москва— от последнего бедняка на Хитровом рынке до управляющего Москвой, коренного москвича, генерал-губернатора В. А. Долгорукова. Каждый год во время Масленицы давал он большой парадный обед с традиционными русскими блинами. Меню одного из таких обедов, имевшего быть в 1884 году, включало блины четырёх видов: «яичные, манные, красные и с припеком со снетками».

Масленица

Следуя традиции, во всех домах крещёного люда России от четверга до субботы разносортные блины были непременным блюдом. Варвара Оленина, дочь президента Академии художеств А. Н. Оленина, писала: «У батюшки бывало до 17 разных сортов блинов, о которых теперь и понятия не имеют».

В многочисленных мемуарах упоминаются блины пшённые и овсяные, с яйцами и без оных, чисто гречневые, гречневые заварные пополам с пшеничной мукой, гречневые с припеком, гречневые с луком, грибами, творогом, блины пшеничные простые и кружевные, со взбитыми сливками, яйцами и луком, блины гурьевские и царские, а также морковные, картофельные, яблочные, миндальные, лимонные и кофейные. А любимая фрейлина императрицы Александры Фёдоровны А.О. Смирнова-Россет, рассказывая в своих мемуарах «предмету самого глубокого чувства», чиновнику посольства в Париже Н.Д. Киселёву, о разнообразии блинов, упоминает крупичатые розовые блины, которые делали со свёклой. «Пушкин съедал их 30 и после каждого блина — глоток воды и не испытывал ни малейшей тяжести в желудке»,

МасленицаКушанье блинов иногда принимало характер гротеска, потрясая оказавшихся рядом впечатлительных иноземцев. Вот что случилось с клоуном Генри Пуркуа из цирка братьев Гинц в рассказе А. П. Чехова «Глупый француз»: «"Как, однако, много подают в русских ресторанах! — подумал француз, глядя, как сосед поливает свои блины горячим маслом. — Пять блинов! Разве один человек может съесть так много теста?"

Сосед между тем помазал блины икрой, разрезал все их на половинки и проглотил скорее, чем в пять минут...

— Челаэк! — обернулся он к половому. — Подай ещё порцию! Да что у вас за порции такие? Подай сразу штук десять или пятнадцать! Дай балыка... сёмги, что ли?

"Странно... — подумал Пуркуа, рассматривая соседа. — Съел пять кусков теста и ещё просит! Впрочем, такие феномены не составляют редкости..."

Половой поставил перед соседом гору блинов и две тарелки с балыком и сёмгой. Благообразный господин выпил рюмку водки, закусил сёмгой и принялся за блины. К великому удивлению Пуркуа, ел он их спеша, едва разжёвывая, как голодный...

Пуркуа поглядел вокруг себя и ужаснулся. Половые, толкаясь и налетая друг на друга, носили целые горы блинов... За столами сидели люди и поедали горы блинов, сёмгу, икру... с таким же аппетитом и бесстрашием, как и благообразный господин.

"О, страна чудес! —думал Пуркуа, выходя из ресторана. — Не только климат, но даже желудки делают у них чудеса! О, страна, чудная страна!"»

Попытка иноземцев соревноваться с русскими в умении поедать невероятное количество блинов иногда заканчивалась трагично. Так, герой повести Н. С. Лескова «Железная воля» немецкий инженер Гуго Пекторалис в ответ на утверждение, будто ему «больше отца Флавиана блинов не съесть», поспорил, что съест, и, вступив в соревнование, умер, объевшись этими самыми блинами. «"Неужли помер?" — вскричали все в один голос.

А отец Флавиан перекрестился, вздохнул и, прошептав "с нами Бог", подвинул к себе новую кучку горячих блинков», подтвердив тем самым истинность русских пословиц: «Блин не клин, брюха не расколет» и «Что русскому здорово, то немцу смерть».

МасленицаНадо сказать, что и для самих русских любителей блинов чрезмерная любовь к ним кончалась печально и умереть можно было не от количества съеденного, а от одного только предвкушения, как это случилось с надворным советником Семёном Петровичем Подтыкиным в рассказе А. П. Чехова «О бренности». Подтыкин «сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и, сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины...

Но вот, наконец, показалась кухарка с блинами... <...:> ... Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки... Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной... Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился... Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок сёмги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот...

Но тут его хватил апоплексический удар».

Надеясь на то, что от чтения этих строк, равно как и от поедания блинов во время широкой Масленицы, с читателями ничего плохого не случится...

Кандидат фармацевтических наук Игорь СОКОЛЬСКИЙ.
Наука и жизнь. № 2 2014 г.